ВЯЗЕМСКИЙ  ПЁТР

Два живописца

Послушать: век наш — век свободы

По современному зоологическому вопросу:

Битый пёс:

Палестина

Два живописца

В столицу съехались портретны мастера,

   Пётр плох, но с деньгами; соперник Рафаэлю –

Иван, но без гроша. От утра до утра

   То женщин, то мужчин малюет кисть Петра;

Иван едва ли кисть и раз возьмёт в неделю.

За что ж им от судьбы не равен так делёж?

Портрет Петра был льстив, портрет Ивана – схож.

1819 г.

Послушать: век наш — век свободы

Послушать: век наш — век свободы,

А в сущность глубже загляни —

Свободных мыслей коноводы

Восточным деспотам сродни.

У них два веса, два мерила,

Двоякий взгляд, двоякий суд:

Себе даётся власть и сила,

Своих наверх, других под спуд.

У них на всё есть лозунг строгой

Под либеральным их клеймом:

Не смей идти своей дорогой,

Не смей ты жить своим умом.

Когда кого они прославят,

Пред тем — колена преклони.

Кого они опалой давят,

Того и ты за них лягни.

Свобода, правда, сахар сладкий,

Но от плантаторов беда;

Куда как тяжки их порядки

Рабам свободного труда!

Свобода — превращеньем роли —

На их условном языке

Есть отреченье личной воли,

Чтоб быть винтом в паровике;

Быть попугаем однозвучным,

Который, весь оторопев,

Твердит с усердием докучным

Ему насвистанный напев.

Скажу с сознанием печальным:

Не вижу разницы большой

Между холопством либеральным

И всякой барщиной другой.

По современному зоологическому вопросу:

Орангутанг ли наш Адам?

От обезьяны идём ли мы?

Такой вопрос решать не нам:

Решат учёные умы.

В науке неуч и профан,

Спрошу: не больше ль правды в том,

Что вовсе не от обезьян,

А в обезьяны мы идём?

Ученье новое для нас не без изъяна:

Я сам смущаюсь им, как ни упрям мой нрав.

Посмотришь на иных и скажешь: Дарвин прав;

Праматерь их и впрямь должна быть обезьяна!

Битый пёс:

Пёс лаял на воров; пса утром отодрали —

За то, что лаем смел встревожить барский сон.

Пёс спал в другую ночь; дом воры обокрали:

Отодран пёс за то, зачем не лаял он.

Палестина (Фрагменты)

Свод безоблачно синий

Иудейских небес,

Беспредельность пустыни,

Одиноких древес.

Пальмы, маслины скудной

Бесприютная тень,

Позолотою чудной

Ярко блещущий день.

Вот под сенью палаток

Быт пустынных племён:

Женский склад - отпечаток

Первобытных времён.

Вот библейского века

Верный сколок: точь-в-точь

Молодая Ревекка,

Вафуилова дочь.

Голубой пеленою

Стан красивый сокрыт,

Взор восточной звездою

Под ресницей блестит.

Величаво, спокойно

Дева сходит к ключу;

Водонос держит стройно,

Прижимая к плечу.

Чудно блещут картины

Ярких красок игрой.

Светлый край Палестины!

Упоённый тобой,

Пред рассветом, пустыней,

Я несусь на коне

Богомольцем к святыне,

С детства родственной мне.

Шейх с летучим отрядом

Мой дозор боевой;

Впереди, сзади, рядом

Вьётся пёстрый их рой.

Недоверчиво взгляды

Озирают вокруг:

Хищный враг из засады

Не нагрянет ли вдруг?

Эпопеи священной

Древний мир здесь разверст:

Свиток сей неизменный

Начертал божий перст.

На Израиль с заветом

Здесь сошла божья сень:

Воссиял здесь рассветом

Человечества день.

1850 г.