ЛОМОНОСОВ, ЛУКИН 

ЛОМОНОСОВ  МИХАИЛ

Мышь некогда, любя святыню...

Кузнечик дорогой, коль много ты блажен...

Лице свое скрывает день...

Мышь некогда, любя святыню...

Мышь некогда, любя святыню,

Оставила прелестный мир,

Ушла в глубокую пустыню,

Завершись вся в голландский сыр.

1761 - 1762 г.

Кузнечик дорогой, коль много ты блажен...

Кузнечик дорогой, коль много ты блажен,

Коль больше пред людьми ты счастьем одарен!

Препровождаешь жизнь меж мягкою травою

И наслаждаешься медвяною росою.

Хотя у многих ты в глазах презренна тварь,

Но в самой истине ты перед нами царь;

Ты ангел во плоти, иль, лучше, ты бесплотен!

Ты скачешь и поёшь, свободен, беззаботен,

Что видишь, всё твое; везде в своём дому,

Не просишь ни о чём, не должен никому.

Лето 1761 г.

Лице свое скрывает день...

Лице свое скрывает день;

Поля покрыла мрачна ночь;

Взошла на горы чёрно тень;

Лучи от нас склонились прочь;

Открылась бездна звёзд полна;

Звездам числа нет, бездне дна.

ЛУКИН ЕВГЕНИЙ

***

Нам демократия дала

Свободу матерного слова,

Да и не надобно иного,

Дабы воспеть её дела.

***

Если в зону придёт демократия

(как случилось у нас на Руси),

власть возьмёт уголовная братия

с пребольшим уголовным мерси.

***

- Когда в нашем сердце сиял

восторг героических дел,

скажи: ты за правду стоял?

- Дурак! Я за правду сидел.

***

Полистаешь наугад -

Все расстрелы да застенки.

От Памира до Карпат

Нет невыщербленной стенки.

Вот и думается мне:

До чего же я ничтожен,

Если в этакой стране

До сих пор не уничтожен!..

ЭМИГРАНТ

(Туда)

Приходило добро с кулаками,

вышибало четыре ребра.

Ковыляю, подпершись клюками

в те края, где поменьше добра.

Говорят, что за тем поворотом -

ни борьбы, ни разбитых оков.

И ещё говорят, будто зло там

безо всяких тебе кулаков...

(Там)

Вот он лежит, мурло упрятав,

в ладони, мокрые от слез,

лишен Отчизны и нитратов,

миллирентгенов и берёз.

И в полумгле апартамента,

где каждый гвоздик - эталон,

он видит кепку монумента

и отоваренный талон...

***

На столбе у поворота,

чуть меня завидевши,

раскартавилась ворона

на вороньем идише.

Наклонюсь, душой изранен,

за булыгой чёрною.

Убирайся в свой Израиль,

сионистка чертова!

***

Ну похмелье! Острый нож!

Как ментом, я им заломан!

А газету развернёшь -

и рука ползет за ломом.

Значит, я - туды-сюды!

рвусь к прилавку, холка в Мыле,

а тем временем жиды

всю страну уже споили?

То-то Федька-обормот:

морда - чистый рубероид.

Я гадаю, где берёт, -

а его евреи поят!

Ну, ребята, чёрным сон!

Зарубежный сектор Газа!

Ну-ка ты, жидомасон,

подойди сюда, зараза!

Ох, достану-доберусь,

за кадык возьму за узкий...

Значит, спаиваешь Русь?

Ну а я тебе - не русский?!

И запомни, Самуил:

у меня два лома дома.

Чтоб сегодня же споил!

А иначе жди погрома.